Отзывы на книги автора «Андрей Аствацатуров»

До чтения книга об авторе даже слыхом не слыхивала, ничего у него даже не читала. Но слова из аннотации - профессиональный филолог, знаток Генри Миллера, внук знаменитого советского литературоведа В.М. Жирмунского - возьмут за душу любого филолога (с дипломом или без).
По факту самого города очень мало. А где он и есть, то представлен в очень темном свете 1990-х гг. с безденежьем, отчаянием и тому подобными вещами. Если бы не проект, то бросила бы чтение.
На мой взгляд, автору не хватило умения правильно выстраивать композицию. Повествование обрывочно, много повторов и не нужных размышлений. Во второй части намечена история, но она рассказана слишком резко, дергано.
И ещё. Не стоило писать книгу о себе самом первой. Будь она третья-пятая по счету, когда писатель знаком автору, как-то проще и интереснее читается автобиография, хоть и сильно искаженная.

С Асвацатуровым я знаком.
Не лично конечно, а через Андрей Аствацатуров - И не только Сэлинджер: десять опытов прочтения английской и американской литературы (сборник) Помнится, она мне очень тогда понравилась. Здорово там про книжки разные писал, задорно так и интересно.
Решил расширить знакомство, взяв в игре "Осень в карманах", и разочаровался.
Всё таки про книги у Андрея получилось гораздо лучше. Про жизнь как-то не очень.
Разумеется, когда ты филолог, да еще и профессор, то многое видится по -другому. И пьешь ты не так, как все остальные, и грустишь, и осень встречаешь.
Но не каждый может рассказывать про свою жизнь, так чтобы личные твои горести стали интересны другим людям. Вот Довлатов, мог. У него те же самые сюжеты о женщинах, пьянке и сложностях на работе воспринимаются совсем по-другому.
Нет, не всё так безнадежно. Вот шутить Асвацатуров умеет. Умильный рассказа "Фто титать и фто пифать?" или там зарисовки о художнике, который решал все свои проблемы, угрозой " Я вам здесь сейчас всё обоссу!"
Но этого оказалось мало, чтобы книга понравилась.
Зато книга хорошо подходит под ноябрьскую погоду. Холодный ветер, дождь, да петербургская грусть-тоска.

А ветер как гикнет,
Как мимо просвищет,
Как двинет барашком
Под звонкое днище…

Эдуард Багрицкий, «Контрабандисты», 1927

Достойный повод, отличное издательство, хорошая бумага, любопытное оформление – хватит ли все этого, чтобы оживить книгу? Вот о чем я думал, взяв в руки этот сборник.

Сказки об Италии Горького – настоящая книга. Вдохновенная, многоплановая, кому-то нравящаяся, а кого-то раздражающая. Это и позволило ей остаться заметной вехой и в русской литературе, и в русско-итальянских связях.

Этот юбилейный сборник совсем иной. Он по-своему любопытен, но больше всего похож на документ эпохи. Уже ушедшей от нас эпохи, которая вроде бы рядом, всего пару лет, но мы уже с другой стороны невидимой границы, отделившей «эпоху стабильности» от нашей эпохи, пока не получившей своего названия. Поэтому смотрятся эти путевые заметки, эссе и рассказы как-то странно, даже немного ностальгично.

А так, все прекрасно. Солнце ласкает Капри, этот рай на земле. Серьезные мужики прилетают на остров на один день, сорвавшись из московского офиса. Питерский писатель встречает коварного разлучника, уведшего у него жену, в одном из уютных каприйских кафе. Эдуард Лимонов встречается в призраками Ницше и Горького. И т.д. Все это как-то клишировано, как-то слишком лично, часто только о себе, а не о чем-то общем, человеческом. Что ж, видно таков был дух той эпохи.

На общем фоне выделился, пожалуй, только Герман Садулаев. Новелла о его неземной любви, Богданове, Горьком и Ленине на голову выше остальных в сборнике. И после прочтения Красной звезды мне понятна его тяга к образности и идеям Богданова, его отсылки и сравнения Капри с идеализированным марсианским обществом.

Мне понадобилось время ,чтобы выдать что-то осмысленное об этом произведении.
И ,как советуют психологи,
сначала нужно похвалить,что и буду делать )
«Фигура первая -Лирическая!»
Автор мне безумно нравится))
Я в восторге от его
«Осени в карманах»и «Людей
в голом» и,конечно,я буду читать любое,вышедшее из
под пера Андрея Аствацатурова,слушать его лекции и т.д.до своего читательского предела)
«Фигура вторая
- Печальная!»
Что-то пошло не так )и книга дочитывалась с трудом .Натянутая богатенькая героиньша,неприкаянный ГГ,зло под солнцем в виде университетской администрации.
Что понравилось:
А словечки))
«-Куда? В попу труда,чинить провода»))
«В что-где-когду играть»))
«Целый час выписывали справку,что нужна справка»))
«Как у вас там в ...? Или где вы теперь,кто вам целует ...»))
«Голые коневоды на Аничковом мосту»
Или вот целая умная мысль:
«Томас Джефферсон,великий демократ и республиканец,как-то сказал,что лучшее правительство то,которое правит незаметно».
А ещё порадовало такое милое лирическое отступление про «Шубки и шаБки»)
И поэтому) «Третьей фигуры-«Прощальной»не будет!)

Мне нравятся книги и лекции по литературоведению, я с удовольствием читаю популярную рекомендательную критику. Двадцать одна глава в книге Андрея Аствацатурова - это рассказ о двадцати книгах, раскрывающий художественные приемы авторов. Поскольку Андрей специализируется на зарубежной литературе, то и книги в основном зарубежные. К своему стыду, из этих 20 я читал всего 3 - Кентавра Апдайка, рассказы Сэлинджера, и Повелителя Мух Голдинга. Ну и про Кентервильское приведение Уальда смотрел мультик. Но наслаждаться книгой это не помешало. Отмечу одну деталь: и Быков и Аствацатуров в своих лекциях время от времени говорят о себе. Но у автора этой книги такие отступления мне кажутся не самолюбованием, а способом донести до аудитории некий месседж.

Когда я была юной, категоричной, наивной, и, чего уж говорить, нездоровым снобом, я недолюбливала так называемых филологических дев. Неожиданное признание для пользователя сайта книголюбов, а? Но из песни, то есть моей истории, строк не выкинешь.

Чем же заслужили несчастные филологи моё презрение? Ну, смотрите, я поступала на журфак — получать настоящую, ПРАКТИЧЕСКУЮ профессию. Работать в редакции! Сообщать людям правду (ха-ха-ха)! Короче, быть крутой журналисткой, как знаете, в фильмах? Настоящая работа! Ещё и с зарплатой, наверное, хорошей (ХА-ХА-ХА).

А что ЭТИ? Книжечки будут по библиотекам читать? В архивчиках сидеть? По дневникам писателей шариться? И зачем? На потеху сотне задротов, таких же, как они? А деньги откуда брать будут? КОФЕ В МАКДОНАЛДСЕ ПОДАВАТЬ? А эти их юбки в пол, косы и очки в нелепых оправах со стеклами, толще, чем мой палец (думала носительница диоптрий -8)? Ну или экстремально короткие стрижки — но это ясно, лесбухи, мальчиков-то у них на факультете не бывает кроме совсем уж малахольных.

Сейчас я с удивлением смотрю на эти свои юношеские убеждения. И за что я так не любила бедных филологинь? Может, потому что маленькая застенчивая девочка Катюша, целыми днями читающая книги, которой я некогда была, выбрала бы быть именно филологом? Но следующая форма этого покемона, подросток Катька, деятельная и общительная, с вечными наушниками на шее и в чёрной толстовке-мантии стремилась запихнуть наивного ребёнка подальше, в попытке доказать свою крутость и взрослость? Кто уж теперь разберёт.

Зато я прекрасно помню, кто изменил моё отношение к «филологическим девам». Моя одногруппница, Диана. Помню, когда я увидела её первый раз, мысленно закатила глаза: длинная юбка, кофты сдержанных цветов, толстый томик в руках. «Она явно из ЭТИХ, — подумала я. — И нафига ЭТИМ поступать на журналистов?». Помимо Дианы был ещё в нашей группе Антон — поначалу единственный мальчик. Тоже, знаете, такой «малахольный», по мнению Катьки, но его восторженность, открытость и стремление к знаниям притягивали. Хотя привычка писать предложениями на семь строк и совать в каждое из них слова типа «трансцендентный» и «метафизика» — бесили.

Достаточно скоро выяснилось, что мечта Дианы — стать кинокритиком. Как она говорила о фильмах! Что ухитрялась в них разглядеть! Да и в литературе: пока я барахталась на уровне сюжета, она понимала и трактовала визуальные образы. Достаточно скоро она заслужила уважение Катьки — ну потому что умный, добрый и увлечённый человек, чем бы он ни был увлечён, вызывает уважение. Более того, оказалась, что вот этот вечный толстый томик с собой в сумке, эти юбки и платки — это не образ, это правда она. И это неожиданно оказалось органично и красиво.

Так вот, именно от Дианы я впервые узнала об Аствацатурове. Она говорила о нём с блеском в глазах: мол, самый крутой современный филолог, как ты не знаешь! Я кивала, фамилию запомнила, но что-то читать у него ленилась. А потом в нашем списке литературы появился «Улисс», я поняла, что не тяну, полезла на YouTube, и мне как раз попалась лекция филолога с этой непроизносимой фамилией.

Честно? Так как я оказалась не такой умной, как Диана, минут через пять мне стало жутко скучно. Чтобы хоть как-то себя развлечь, я включила автосубтитры. И не зря. Выдало такое:

Конечно, в оригинале это были персонажи Гомера, но мне было очень смешно (да, у меня чувство юмора как у пятиклассника, и чё). Я бы даже сказала, я сидела и заливалась ГОМЕРИЧЕСКИМ ХОХОТОМ пару минут, пока мне не наскучило, и лекцию я не выключила. Да и «Улисса» так и не осилила (а Диана, наверное, всё же да).

А ещё Диана и тот самый Антон были всегда до смешного правильными и принципиальными. Всегда отказывались прогулять пару всей группой, потому что ну мы же сюда учиться пришли, а многие ещё и платят за это. А потом, когда они, разумеется, начали встречаться, они могли вместе ехать в метро, и каждый сам при этом читал свою толстенную бумажную книжку. Они всегда были похожи на инопланетян с планеты идеалистов. Катька над ними часто подтрунивала, но по-доброму, по-злому даже мысли не приходило.

Антон свалил на третьем курсе, в Чехию, учить там русскую филологию. Диана доучилась до конца, но в магистратуру тоже пошла на филологию, а там и переехала в Чехию к Антону. Там они сейчас и живут, разумеется, придерживаясь идеалистичных позиций людей с чистыми лицами и делая наивные посты в запрещённые ныне в России соцсетки. И злиться на них я, кстати, даже особо не могу, хотя другие знакомые, которые из-за границы призывают меня хоть к чему-то, меня безумно бесят.

***

Читатель может спросить, а нафига он, собственно, всё это прочитал, где рецензия на «Скунскамеру» Аствацатурова? Да нигде, и в то же время, вот же она. Он написал роман, в котором одна байка цепляется за другую, периодически мелькают сожаления об ушедшей жене, описания Ленинграда-Петербурга, какие-то личные рассуждения… Написано, конечно, получше, чем эта рецензия, но на то он и филолог. Зато у меня композиция лучше, а он сам в книге признаётся, что у него она рыхлая! Ни завязки, ни развязки и вообще. Хотя я тоже постаралась поменьше с этим париться, а не как всегда. Так что, извините, читатели, это меня не после зубного размазало, это я подражаю мастеру.

Но читать «Скунскамеру» очень приятно. Как поговорить летним вечером с неглупым другом на крыше с бутылкой пива. Когда он тебе что-то рассказывает, а ты смотришь на плывущие по небу пушистые облака, и тебе очень хорошо и приятно. И ты рад, что вы оба выделили в своих взрослых забитых графиках два-три часика на блаженное необязательное ничегонеделанье. Вот про что эта книжка.

Идеально подойдёт, кстати, (простите, Андрей Алексеевич, но, если это так), для дежурной книги в туалете, особенно дачном, так как её можно с удовольствием читать с любого места. Да и юмор там время от времени соответствует, хотя больше, конечно, тонких шуток. В общем, советую, на разок точно.

***
Раз уж это всё равно не рецензия, а чёрт знает что, передам что ли приветы, как в «Поле чудес». Знай, дорогая Диана, ты безмерно раздражаешь Катьку, вызываещь искреннее восхищение Катюши, а Катя, что пишет эти строки… Катя просто любит вас с Антоном, заумных моих дураков. И очень скучает. Хотя поспорила бы с вами знатно! Надеюсь, у вас всё хорошо и никаких персонажей говна.

Ваша Катя, которая осталась и, в отличие от вас, никогда до конца не уверена, что такое хорошо, а что такое плохо.

Единственный интерес, который у меня вызывал Андрей Алексеевич Аствацатутататуров (или как там?) перед прочтением "Людей в голом" - это его прекрасная осведомленность в моей любимой американской литературе. По моим наивным убеждениям, человек, который прекрасно разбирается в Апдайке, Фицджеральде, Сэлинджере, должен обладать прекрасным вкусом, на котором, обладая Языком с большой буквы (а наш товарищ немало кандидат филологических наук), можно написать очень достойную, интересную книгу.

Но Андрей Аствацатуров не смог. Я, конечно, понимаю, что каждый интеллигент, да ещё и питерский, должен быть слегка снобом. Но чтобы быть таким мразотным снобом - это надо постараться. А автору и стараться не пришлось, он такой и есть, человек, который искренне себя относит к элитной богеме искусства и верит в то, что художник должен быть бедным, но независимым. В романе это проходит лейтмотивом: количество упоминаний о бедности и неприятия обществом тонкой душевной натуры зашкаливает.

Но это не все.. Ладно, я согласен, Аствацатуров прекрасно владеет языком, но огранку своего алмаза автор осуществляет с помощью кувалды и дрели. А в некоторых моментах книги - так и вовсе вантусом и трупом чайки. Это я к тому, что обладать языком - не значит уметь им пользоваться. От этого собственно и все проблемы: метания между жанрами, смысловые ямы и собранный кривыми руками сюжет. Я понимаю, что автор - концептуалист (он сам это заявляет в книге), но по мне он просто не умеет и никогда не будет уметь писать.

И главное - Аствацатурову 41 год, а такое ощущение, что читаешь 80-летнего ученого лузера, которого никто не понимает, который постоянно болеет и который никому не нужен. Поэтому я был удивлен, что автор такой молодой. Ибо для литературы он умер.

Не сметь никому читать.

Иногда хочется почитать не только книги, но и о книгах. Далека от мысли, что таким способом можно научиться писать. Это либо положено в тебя изначально и нужно неустанным служением огранивать свой алмаз, либо не положено – тогда сколько книжек по теме ни прочти, сколько семинаров ни посети, все будешь строчить УГ. Скорее потребность время от времени читать литературоведение и критику того же свойства, что у влюбленного, любой разговор сводящего к своему предмету, а когда находится понимающий собеседник, это вообще именины сердца. Я не знаю Андрея Аствацатурова в ипостаси писателя, но в роле собеседника, говорящего о литературе, он приятен.

«И не только Сэлинджер» - сборник эссе, не объединенных общей темой: английская литература здесь соседствует с американской; поэзия с прозой; короткая форма с романистикой. Очень условно можно отнести все к англоязычной литературе. Хотя скорее это размышления автора, в разное время инициированные разными причинами. Так или иначе, тексты качественные, дают пищу уму, рассказывают о произведениях, к которым русский читатель, за редкими исключениями, не подберется. И содержат определенные алгоритмы, применяя которые, можно получить от чтения больше удовольствия.

Для девяти из десяти читателей Сэлинджер - это "Над пропастью во ржи". один вспомнит еще и Глассов, а между тем, о семействе людей, наделенных мудростью дзен, у писателя девять рассказов и повесть - всяко побольше, чем о Холдене Колфилде. Хотя любим мы все равно его: неисповедимы, и всякое такое. Я не читала девяти рассказов, только "Выше стропила, плотники", и с сюжетом "Лапы-Растяпы" не была знакома. Но разглядеть прием навязчивых повторов и множественных отражений в построении этого рассказа было интересно. Дочь героини со своим воображаемым другом разыгрывает драму матери, продолжающей оплакивать давно потерянного возлюбленного; мир вещей, предметов, убивший Уолта Гласса, переносит остаточную неприязнь на нее - сниженную (то споткнется, то запнется,то уронит на себя что, то ударится) как снижена вся ее жизнь по отношению к той, какую она должна бы вести. Это и точное до уровня "сколько-вешать-в-граммах" уточнение незначащих, в сути, деталей - творческие приемы Сэлинджера.

Генри Джеймс, более всего любезный народу "Поворотом винта", я еще как-то убила вечер на чтение "Зверя в чаще" в оригинале, мучительно продираясь сквозь нагромождения авторского синтаксиса и кляня себя. Но "Писем Асперна"не знала. История филолога, отправившегося в Венецию с намерением заполучить письма знаменитого поэта у оставленной им полвека назад женщины напомнит любителям русской классики "Пиковую даму". устремленным в будущее - "Обладать" антонии Байетт. Так или иначе, суть приема, использованного здесь Генри Джеймсом, в трудности перевода, несовместимости инструментария авантюрного романа, в рамках которого действует охотник за письмами и любовного,в свете которого видит происходящее компаньонка старой дамы.

"Сердце тьмы" Джозефа Конрада до сих пор не прочла, каюсь, хотя тысячу и один раз мне советовали это сделать. Потому предельно кратко резюмирую особенности, обессмертившие произведение: ненадежный рассказчик и, под обложкой авантюрного романа об охотниках за сокровищами в колониях - экзистенциальный ужас малости человека и незначительности человека перед лицом равнодушной природы, способной в одночасье поглотить его вместе со всеми плодами труда,

О "Повелителе мух" Голдинга говорить, напротив, легко, как о предмете. знакомом всем. но мысль соотнести его с "Вакханками" Еврипида первому пришла в голову Аствацатурову, я даже догадываюсь, почему именно. Отслеживать трансформации сюжета, в котором Ральф предстает поочередно Аполлоном и Дионисом, а действующие лица Пенфеем и Агавой чертовски интересно.

"Бесплодная земля" Томаса Стерна Эллиота у меня только намечается к прочтению (угу, последние двадцать лет, с момента выхода в свет "Бесплодных земель" из кинговой "Темной башни" Но теперь-то уж точно прочту. Потому что автор рассказывает о поэме бесподобно. Так-то и прежде знала, что семантическая плотность поэтического текста намного выше, чем у прозы, но показать это на примере отрывка так, чтобы непременно захотелось читать - дорогого стоит.

Рассказы Амброза Бирса, в частности его "Случай на мосту через совиный ручей" уже настолько хрестоматийны, что и говорить о них лишний раз как-то неловко. И для меня эта часть книги Аствацатурова открытием не явилась. Хотя тут я субъективна, просто немыслимый восторг от чтения оригинальной версии рассказа, а он был чуть не первым, прочитанным по-английски, и первым, с которым пришло ощущение: я могу понимать этот язык и наслаждаться хорошим текстом. Такого ни с кем не разделишь.

"Шума и ярости" Фолкнера не читала, но знаю его "Особняк" и в фолкнеровскую космогонию все, сказанное о романе вписывается превосходно. Это был прекрасный повод вспомнить. То же касается "Уайнсбурга. Огайо" Шервуда Андерсена, некоторые рассказы из которого читала с мозаичной, "собранной" Америкой.

"Кентавр" Апдайка непременно прочту. Генри Миллера читать не стану даже если мне за это заплатят. Резюмируя: отличная книга для тех, кто любит книги.

Знакомство с книгами из шорт-листа премии "Национальный бестселлер - 2020" я начала с книги Андрея Аствацатурова "Не кормите и не трогайте пеликанов". Почему? Возможно, случайно. А возможно и нет. Услышала, что именно эта книга получила много неоднозначных отзывов от членов большого жюри. Но свое мнение есть свое мнение.

Сразу скажу, что до этого с творчеством Аствацатурова знакома не была. Даже его имя как-то никогда не попадало в поле моего зрения. Поэтому обвинения в том, что автор и в этой книге остался верен себе и в сюжете, и в стиле, и даже в выборе главного героя, для меня были не важны. Получилось этакое чтение "с чистого листа". Хотя опять же упоминается, что это якобы продолжение одной из книг автора. Мне это совершенно не помешало. Для меня "Не кормите и не трогайте пеликанов" - это отдельная книга, о которой я сейчас и веду речь.

Главный герой - питерский интеллигент, университетский преподаватель зарубежной литературы Андрей Аствацатуров. Да, да, именно так. Автор своего главного героя наделил собственным именем, и повествование в романе ведется от первого лица. Но это совсем не биографический роман. А можно сказать - антибиографический. Хотя мне трудно судить. Возможно, в роман включены описания событий, которые происходили с автором на самом деле. Но это второе. Какой автор не включает личные воспоминания в свои произведения?

Главный герой - человек странный. Он совсем не боец и не герой. Живет так, как живется. Ловит счастливые моменты, переживает о неприятностях. Больше полагается на окружающих, чем на себя. Иногда, правда, может стать "в позу", которая, по большому счету, чаще оказывается или смешной, или глупой. И чаще всего никому не нужной. И в первую очередь ему самому.

Место действия. Роман условно можно разделить на две части. В первой события происходят в Лондоне, куда герой приезжает на встречу к любимой девушке. Там он оказывается замешанным в детективной истории, к которой никаким боком не имеет отношение. Но ему приходится скрываться, убегать и даже стать горе - наркокурьером.

Вторая часть переносит читателя в Петербург и представляет собой этакий "производственный" роман, с подробным описанием жизни университетский преподавателей, которая больше похож на логово диких зверей или змей, шипящих и пытающихся укусить друг друга.

Поразительный "набор" персонажей - коллег по работе. Их в романе много, и все они замечательно харАктерные. И старый профессор, отрицающий всякие новые веяния, и умерший на кровати в борделе. И принципиальный руководитель, для которого главное в работе, чтобы не засорились бачки в туалете. И лизоблюд - ученый, не брезгующий предоставить свою дачу для утех вышестоящих начальников. И даже буфетчица, угощающая преподавательский состав "вкусненьким" кофе с алкогольными добавками.

Романтическая линия. О, да! Любовь в романе тоже имеется. Но любовь под стать роману. Искаженная и ненормальная. Светлой и возвышенной её точно не назовешь. Свою категорию "18+" роман полностью оправдывается. Секса в нем много. А вот любви... Хотя главный герой так, наверное, не считает. Он любит, но никогда не говорит о любви. Для него и для его избранницы главное - действие.

А избранница его - девица странная. Русская певичка на "вечных" гастролях за границей, в которой почти все части силиконовые. И которая спит со всеми, с кем только можно и нельзя. Иногда просто от наличия хорошего настроения.

Пеликаны. С пеликанами в книге всё сложно. Вернее, их совсем нет. Живых пеликанов, птицы, которые прекрасны в полете и так несуразны на земле с их большими клювами и неуклюжими ногами. Пеликаны - этакий символ, постоянно присутствующий в книге.

Это и табличка с надписью, послужившей названием книги, в лондонском парке, в котором свободно гуляют утки, гуси и лебеди, но никаких пеликанов нет. И надпись на футболке у случайной девушки, с которой у героя случился страстный секс. И в подбородке, похожем на пеликаний клюв, коллеги по работе.

Сюжет. О сюжете говорить еще сложнее, чем о пеликанах. Потому что его тоже, по большому счету, нет. Роман Аствацатурова уж точно не назовешь классическим. Повествование в нем не линейное. Рассказ постоянно перескакивает из прошлого в настоящее, заодно захватывая и будущее. Он состоит из отдельно стоящих кусочков, которые в итоге складываются в цельную картинку жизни непутевого интеллигента, голова которого наполнена высокими философскими мыслями вперемежку с бестолковыми эротическими переживаниями.

Язык. О! А вот тут все на высоте. Написан роман прекрасно. Тут вам не потуги "молодого автора", тут профессионально выверенный язык профессионала - филолога. И пусть в нем имеются, как говорится, "неприличные" словечки, но даже они поданы как-то интеллигентно.

Роман буквально напичкан отсылками к разным литературным и философским трудам. И это никакое-то позирование автора. Это все уместно. Ведь главный герой не абы кто, а университетский преподаватель зарубежной литературы. Он знает, о чем говорит.

Вывод. Роман мне понравился. Тронул меня, всколыхнул. Заставил и погрустить, и поностальгировать, и посмеяться (ох, редко такое у меня случается во время чтения), и повозмущаться. В общем, испытать целый букет чувств. А это уже не мало.
И пусть книга, конечно, подобно её названию, нестандартная, но тем и интересная. Такая литература имеет право быть. А если хочется чего-нибудь стандартного и привычного, то можно почитать классику.

Если кратко: сборник эссе о самых различных произведениях, лейтмотивом проходит тема хаоса и порядка. Читается очень легко и приятно, все понятно объясняется без нагромождения терминов, но при этом очень подробно и хорошо разбираются произведения. Как неравнодушный к филологии человек, но не филолог, полностью одобряю и просто пищу от восторга!

Анализ произведений довольно любопытный. Много цитат с примерами и обоснованиями, приводятся также варианты на оригинальном языке — так что все аргументированно и интересно. Есть короткие (более или менее) биографические справки, есть даже небольшие заметки автора о деталях его личного опыта знакомства с автором/книгой. Акцент делается на символизм, стилистику и писательские приемы — можно открыть для себя много нового!

Скорее всего, я к этой книге еще вернусь: когда прочитаю побольше разбираемых в ней произведениях. Без знания первоисточника иногда тяжело читать, да и спойлеров много, а вот главы о книгах, с которыми я уже знакома (почти все первые две главы об английской и американской литературе, с современной русскоязычной литературой я знакома куда хуже), прочитала с удовольствием и оставила много заметок.

Так что рекомендую всем, кому нравятся не просто сюжеты книг, но и литература в целом, и кто читал большую часть упомянутых книг или кого не пугает пересказ сюжетно важных деталей.